— Рик, карта у тебя с собой? — спросил Славка.
Княжич убежал ненадолго в спальни и вернулся со свернутым пергаментом. Карта легла рядом с расшифровкой.
— Смотрите, если идти в Камь, то из него выйдем как раз к Башне, а оттуда рукой подать до лесов. Только придется срезать по горам. Вот чертов хребет — через все три княжества тянется! — Славка поморщился, горы ему не нравились.
— Да, но сначала нужно вернуться в Семиречье, — ведун наклонился над картой.
— А зачем нам туда? — насторожился Славка.
— Не забывайте, что вы поданные князя. Тем более, приближенные его сына. Аскар все равно не позволит вам отделиться от каравана.
Славка с досадой глянул на карту: Талема еще как-то можно уговорить, но сотник непробиваем!
Громко зевнула Маша. Порозовела от смущения, прикрыла рот ладошкой.
— Давайте-ка спать, — поднялся ведун. — Завтра утром придет Демск. Узнал что — хорошо, а коли нет — пошлет вестницу в Омк. Не стоит нам тут оставаться, — Талем перехватил напряженный взгляд Влада. — Поедем из города по юго-восточной дороге, а уж после Мертвого оврага выедем на путь к Омку.
Демск ничего существенного не узнал, но пообещал, что розыск не бросит и, чуть какие будут новости, снарядит вестницу. Выехали рано утром, как только распрощались с купцом. Аскар даже не дал отоспаться, погнал в путь. Аля с завистью посмотрела на карету, предназначенную для Леры с Антоном. Но тут же вспомнила, как немилосердно трясет в повозке, и отказалась от идеи подремать там с часок.
Когда город остался позади, и потянулась широкая проселочная дорога, Лера попросила разрешения поехать верхом. Аскар посмотрел недовольно, но Талем отнесся к просьбе девочки неожиданно серьезно. Тем более что над ней с готовностью взяли шефство и Маша и молодой Атен. Но ратника Лера сторонилась, чем сильно того огорчила.
Сима чуть прикусила губу. Что-то произошло у Ласка, даже и думать об этом страшно. Кстати, а куда делся Вилл? Не притащился с приятелями на поединок, вот что странно. Надо спросить у Антона, решила Сима.
Дорога за поворотом к Мертвому оврагу оказалась такой широкой и разбитой колесами телег, что становилось понятно — ездят сюда часто. И после дождей уже бывали неоднократно, вон какие колеи проложили да набросали в топких местах веток. Сухая корка грязи была перемолота лошадиными копытами.
Как только свернули с центральной дороги, ребята замолчали. Неловко было говорить, казалось, что этим они оскорбляют Влада. Глядя на них, притихли и ратники. Симе казались фальшивыми их приглушенные до шепота голоса. Даже для Тимса кладбище рабов не было местом скорби. Лучше бы воины не ехали с ними. Девочка постаралась поймать взгляд Талема, но ведун разговаривал с Аскаром и не смотрел по сторонам. Вот о чем-то попросил сотника, и тот кивнул, соглашаясь. Сима с благодарностью взглянула на ведуна: Аскар распорядился, чтобы ратники вернулись к роще. И даже Тимса сотник увел с собой.
С каретой вышла заминка, но Антон тоже желал пересесть в седло и воспользовался поводом. С двумя новичками двигались медленно. Впрочем, Сима не торопилась: она почему-то боялась увидеть Мертвый овраг. Там похоронили Костю и зарыли голову Даня — и то, что двое из них остались в земле Стального княжества, словно крепче привязывало к этому миру остальных.
Когда-то тут текла речка, размывая себе русло, но потом пересохла, и люди приспособили овраг для своих нужд. Сейчас от него осталась только узкая щель, сминаемая двумя холмами. Остальное все постепенно засыпали землей, даже вырытые когда-то на пологой стороне оврага ступени стали не нужными и резко обрывались. Сима поежилась, хотя день выдался солнечным, только у горизонта небо затянули облачка. Пахло травой, у дальнего края оврага она росла, густая, высокая, мелькали ягодные кусты, даже отсюда были видны тяжелые синеватые гроздья. Возле спуска трава погибла, вывороченная из земли с корнями и порубленная лопатами.
Сима сошла с коня, примотала повод к высохшей иве. Близко подходить не стала, остановилась чуть в стороне. Вот какая, значит, могила у ребят. Даже цветы положить по земному обычаю некуда.
Ведун же подошел к самому краю, взял в руки медальон, и Сима еще раз услышала, как звучит древний язык. К кому обращена эта молитва? Наверняка не к духам первых воинов, как было, когда хоронили погибших в бою с Волками ратников. Маша и Аля плакали. Лера же молча смотрела на засыпанный овраг, плотно сжав губы. Потом медленно, словно не желая этого делать, повернулась и бросила на Антона быстрый взгляд. Тот не заметил — стоял, уставившись в землю.
Незнакомые слова сплетались в вязь, звучали фоном, а Сима все старалась вспомнить погибших мальчишек. Но видела только измученного пытками Даня, уже и не надеявшегося выжить. Костю же вообще помнила хуже — только пальцы, очень гибкие, длинные. Она каждый раз, когда видела его руки, думала, что такими можно ловко держать кинжал. И сейчас эти мысли были неприятны, словно она оскорбляла скрипача подобным предположением.
Ведун замолчал.
— Талем, а кому вы молились? — спросила Аля.
— Святой Даре. Когда-то прокатился по княжествам язвенный мор, который убивал полсотни детей на одного взрослого. Дара выходила многих ребятишек, но сама погибла. Ее иногда зовут Святой матерью. Пусть поможет она душам погибших на пути к звездам.
Постояли. Маша размазывала по щекам слезы, шмыгала опухшим носом. Ведун тронул за плечо окаменевшего Влада:
— Пора ехать.
Тот кивнул, пошел к лошадям. Но на полдороги остановился, резко развернулся: